Восемь Фаберже - Страница 61

– Кроме тебя, никто не поможет мне вытащить Молинари. – Тон Штарка был достаточно серьезен, чтобы сделать фальшивой любую попытку отшутиться. Но Винник снова хмыкнул в трубку.

– Это, конечно, приоритет, но сейчас не первый. У нас сегодня могут ввести временную администрацию в банке.

– У тебя же есть люди в Штатах, Александр. Его могут убить, не бери грех на душу.

– Я дам команду. Но обещать ничего не могу. К тому же ты ведь не работаешь со мной больше.

– Вот потому и не работаю, – сказал Иван.

Помолчав секунд пять, Винник дал отбой. «Кажется, я могу считать договор расторгнутым», – подумал Иван мрачно. Что бы ни говорила Софья, в Калифорнию надо лететь ближайшим рейсом.

Правда, еще оставался вопрос к Контрерасу. Иван понимал, что уже хватается за соломинки – почти как давеча в Яузе. Но все равно набрал номер скульптора, и тот продиктовал, как позвонить на стационарный телефон кафе. Времени Штарк отвел себе максимум пару минут – нельзя рисковать, люди Фалина наверняка быстро найдут способ подключиться и к этому телефону, услышав сейчас номер от мексиканца. Так что он быстро изложил историю из «Терлок джорнал».

– Ты знаешь, кто такие эти нортеньос и суреньос? – Собственно, в этом и состоял вопрос Штарка. Он мало знал о Мексике, но время от времени читал про зверства наркокартелей, которые управляют там целыми городами. Интересно, наркобароны любят скульптуру? А Церетели, скажем, знает крутых московских бандитов?

– Я слышал про них, – отвечал Контрерас. – Американские банды из мексиканцев. Получают из Мексики кокаин, марихуану, продают в Америке.

– Вы ведь… не знаете, как выйти на них? Мне нужно найти этого Эдуардо Рейеса. Он был с моим партнером, когда его взяли в заложники.

– У меня есть один сосед в Куэрнаваке, – сказал Контрерас задумчиво. – У него моя скульптура стоит на лужайке перед домом, такой как бы солнечный идол. Уважаемый человек… в этой среде, мой сосед. Я могу попробовать навести справки. Эдуардо Рейес, был менеджером магазина… Как его?

– «Вэлли Хоум Импрувмент». В Терлоке, штат Калифорния.

– Хорошо. Но я собирался сегодня в Афины, а только оттуда – домой. Если мой сосед окажется дома, я смогу спросить его дня через два.

– Виктор, прошу тебя, положи бумаги в ячейку, не вози их в Афины! Можно, я куплю тебе билет домой? На сегодня?

– Я не уверен, что смогу тебе помочь. Даже что удастся поговорить с этим парнем.

– Ты не представляешь себе, как я был бы тебе обязан.

Видимо, отчаяние в голосе Ивана прозвучало достаточно убедительно для скульптора.

– Я сам куплю билет, что за глупости, – сказал он. – Позвони мне по этому же телефону завтра вечером. Я попробую что-то выяснить.

Еще раз поблагодарив мексиканца, Иван дал отбой и поплелся обратно на кухню. Он отдавал себе отчет в том, что надеяться на Контрераса – чистое безумие; скульптор согласился помочь просто из какого-то своего причудливого мексиканского альтруизма.

Анечка заваривала зеленый чай, Софья, сложив на груди руки, смотрела в окно, на весеннюю улицу с оживленным движением.

– Соня, я никуда пока не поеду, – сказал Штарк, отлично понимая, что лететь в Америку все равно надо.

– Ура, – откликнулась она кисло, не оборачиваясь.

Анечка разлила чай по кружкам, поставила перед Иваном на стол, перед Софьей на подоконник.

– Не поедешь, – сказала она без вопросительной интонации. Но вопрос подразумевался, и Иван попытался ответить на него.

– Контрерас обещал помочь. Подождем до завтра, хорошо? Соня, я связался с Винником. Он не хочет ничего делать для Тома, говорит, что у него полно своих проблем. В банке могут ввести временную администрацию.

– Он может дать нам охрану, – сказала Софья. – Но ты же не спросил его об этом, правда?

– Нет. Потому что его охрана притащит за собой генерала со всей сворой. – Ивана все сильнее раздражало сопротивление Софьи. Неужели она не видит, что он делает все, что может? – Я не понимаю, чего конкретно ты от меня хочешь.

– Ничего. – И невозмутимо смотрит в окно.

– Не надо ссориться, – мягко сказала Анечка. – Я поеду к генералу. Объясню ему, что ты не будешь больше этим заниматься, а Том ни в чем не виноват и держать его бесполезно.

– Ну что ты чушь несешь, – совсем расстроился Иван. – Тебя даже не пустят к нему. А в худшем случае тоже возьмут, чтобы еще убедительнее угрожать Тому.

Анечка упрямо сжала пухлые губы.

– Если больше никому это не нужно, я сделаю, что смогу.

– Подожди сутки, хорошо? И тогда все решим окончательно. Пожалуйста.

Женщины молчали. На кухню просунулась голова Ирки.

– Все ругаетесь? – спросила она. – Анечка, пойдем по городу погуляем. Я здесь никогда не была. По – моему, их надо оставить одних.

Анечка улыбнулась:

– Да, с ними скучно. Пошли.

Усевшись на табуретку, Иван отхлебнул чаю. Анечка умела заваривать его так, как у него самого никогда бы не вышло.

– Соня, я стараюсь как лучше.

– Я знаю, – откликнулась она, по-прежнему глядя в окно.

Снаружи мимо них тек чужой город.

Штарк подошел, обнял Софью сзади, испытал секундное счастье от того, что она не оттолкнула его, поцеловал ее в шею. Она чуть повернула голову, чтобы ему было удобнее целовать.

– Я знаю, что тебе надо ехать, – шепнула она. – Просто злюсь.

– Прости меня.

– Не извиняйся. Это так дешево. – В ее голосе послышалось прежнее раздражение. – Мы возьмем машину, поедем кататься. В Одессу. Я никогда там не была. Ты можешь мне обещать, что не ввяжешься ни в какую дурацкую стрельбу? Это не твое совсем. Ты не можешь влезть в шкуру Молинари.