Восемь Фаберже - Страница 27

Фаберже кивнул: его предки и сами поселились в тех местах, когда бежали из Франции, и тоже в конце концов решили переехать повосточнее.

– Вас не затруднит показать мне ваши работы? То, что у вас в магазине, честно говоря, показалось довольно обычным.

– Конечно, это ведь только то, что мы продаем в готовом виде. Наши лучшие работы делаются на заказ. Вот, посмотрите, – он взял со своего стола не вполне еще законченную фигурку медведя, поднявшегося на задние лапы. Косматый зверь выполнен был из золота четырех оттенков, и во взгляде его рубиновых глазок Фаберже даже померещилась угроза – хотя это были всего лишь камни. Фаберже повертел косолапого в руках: этот зверь был, пожалуй, совершенен не только как изделие, но и как скульптура. Художник уловил мощь и жестокость грозного хищника.

– Это подарок одному фабриканту к юбилею, – пояснил Штарк. – От конкурента.

– Эскиз был ваш? – спросил Фаберже.

– Да, я сам себе художник, – отвечал немец. – У нас совсем небольшое предприятие.

Карл отметил, что Штарку не чуждо перхинское «мы».

– Вы слышали о Михаиле Евлампиевиче Перхине? – спросил он.

– О да, мне кажется, о нем слышали все в нашем деле, – ответил Штарк с уважением. – Но я не имею чести быть с ним лично зна – комым.

– Он рекомендовал мне вас, – объяснил Фаберже. – И показал одну вашу работу. Слоника.

– С сапфировыми глазками? – оживился Штарк. – Но откуда он у господина Перхина? Я сделал его для маленького князя Юсупова, когда только приехал в Москву. Мне очень повезло с этим заказом.

– Сапфировые глазки мне не показали, – сказал Фаберже. – Они вывалились. Фигурку принесли Перхину в починку.

– Вывалились? Это невозможно! Я жизнью готов отвечать за мои крепления…

– Не ваша вина. Кто-то, кажется, изо всех сил бросил вашего слоника об пол. Чем-то он оказался нехорош.

– Я заметил, что здесь ужасно избалованные дети, – с грустью сказал Штарк. – Меня воспитывали в уважении к чужой работе.

– Меня тоже, – кивнул Фаберже. – И Аллана Андреевича. Но это не мы сломали слоника. Я бы хотел заказать вам игрушку, которую, думаю, никто не сломает. Для взрослой дамы.

– Из Петербурга?

– Изначально из Копенгагена. Я имею в виду вдовствующую императрицу Марию Федоровну.

Не давая Штарку прийти в себя от удивления, он раскрыл перед ним папку с эскизами.

– Наш главный художник герр Бирбаум предложил вот такую идею для ее пасхального подарка. Я поручил изготовить яйцо мастерской Перхина, но они заняты другими заказами, в том числе для государя, и не успеют сделать его в срок.

– Но до Пасхи два месяца, господин Фаберже!

– Да, и именно поэтому мне нужен хороший мастер, – сказал Карл, несколько опечаленный паникой московского немца. Если он боится опоздать, риск, возможно, слишком велик.

Штарк внимательно рассматривал эскиз, поднеся его совсем близко к глазам: похоже, несмотря на молодость, он был близорук.

– Я был бы сумасшедшим, господин Фаберже, если бы отказался от этого заказа, – вымолвил он наконец.

– Если вы беретесь, вы должны гарантировать, что выполните его ровно за семь недель, – сказал Карл сурово. – Господин Боу будет внимательно следить за вами и сообщать мне, как идет работа. У нас нет времени на ошибки.

– О, я не опасаюсь ошибок. – Все-таки мальчишка был донельзя самоуверен. – Только вот сомневаюсь, что в Москве можно будет сделать эмальерные работы такого качества, какое вам хотелось бы видеть. Уровень этого искусства здесь, к сожалению, невысок.

– Эмаль – одна из наших специальностей в Москве, – обиделся Боу.

– Я знаю, но ваши изделия – не для императрицы, – возразил Штарк. – Мы сможем отправить яйцо в Петербург к кому-нибудь из тамошних эмальеров?

– Да, если понадобится.

– Хорошо. Мы начнем сегодня же, отложим все прочие заказы. А миниатюры, вы привезли их?

– Я оставлю их вам вместе с эскизами. Вряд ли стоит говорить вам, что даже описание этого яйца не должно покинуть стены вашей мастерской. Вдовствующая императрица любит сюрпризы.

– О да, я слышал, как у вас пытались выведать, каким будет императорское яйцо в этом году, а вы ответили – квадратным, – улыбнулся Штарк.

Фаберже не помнил такого разговора, но анекдот, конечно, знал. И не стал опровергать.

– Не вздумайте сделать квадратное яйцо. Есть сюрпризы – и сюрпризы, – сказал он с самым серьезным видом.

Штарк явно поначалу не понял, что это шутка. Потом запоздало улыбнулся. Карл протянул ему руку.

– Надеюсь, что вы справитесь.

– А я в этом уверен, – Штарк горячо сжал ладонь царского ювелира. – Вы не пожалеете.

Когда гости вышли, пятеро подмастерьев столпились вокруг стола мастера и стали рассматривать эскизы.

– Вот так, братцы, – Штарк хлопнул в ладоши. – Недлинная оказалась дорога до царя. Если справимся с этим заказом, всем будет прибавка к жалованью. Только времени у нас очень мало. Давайте разделим работу.

Париж, 26 марта 2013 года

Зайдя в первую попавшуюся брассери, заказав омлет и ноль двадцать пять «Кроненберга», Иван написал в «Твиттере» Виннику: «Нашел яйцо, условия – здесь или лично?» Народу в тускло освещенном заведении было немного, официант всего один и явно не склонный к спешке. В ожидании ответа Штарк проверил почту, умилился присланной Софьей фотографии Али с измазанной детским питанием мордашкой и не обнаружил ничего от Молинари – черт, что у него происходит в Америке? Да жив ли он вообще? В «Скайпе» сыщика тоже не оказалось. Надо будет по телефону позвонить, решил Иван.

Съев омлет – даже в самом анонимном парижском заведении он получался лучше, чем где-либо еще на свете, – и выпив свою французскую порцию пива, Иван снова заглянул в «Твиттер» и обнаружил ответ Винника: «Давай здесь». Неожиданно: выходило, что финансист больше доверяет своему микроблогу с аудиторией из одного человека, чем любому другому средству коммуникации, а для очного разговора не считает безопасным ни одно место в Москве.