Восемь Фаберже - Страница 28

«Зачем наврал про Канаду?» – написал Винник вслед своему первому сообщению.

«Могли слушать», – отвечал Штарк.

«Молодец. Ты где?»

«В Париже».

«Какое яйцо? Что за условия?»

Изложение условий пришлось разбить на несколько твитов. Неторопливый официант подошел проведать Ивана, получил заказ на еще одно пиво и с беззаботным видом удалился.

«Десятка? Нехило. Ты хоть торговался?» – откликнулся через минуту Винник. И следом, не дожидаясь ответа: «Будем делать. Пришлю человека».

«Мне остаться здесь?»

«Да. В Москве еще разбираюсь. Что Моли – нари?»

«Не пишет. Сообщу, где остановлюсь».

«ОК».

Говорить Контрерасу, что его условия приняты, Иван пока не стал. Допил «Кроненберг», расплатился, прошел шагов сто по авеню Опера и обнаружил на другой стороне вывеску с гербом, который он не мог отсюда разглядеть: отель «Эдуард VII». Имя этого английского короля встречалось Ивану, когда он читал о яйцах Фаберже, но в какой связи, вылетело у него из головы. В памяти застряло только, что у Эдуарда было несколько десятков любовниц, а умер он от того, что слишком много курил. Две отличных причины, чтобы назвать в честь его величества парижскую гостиницу. «Странно устроен мозг, – думал Штарк, переходя улицу. – Я запомнил об Эдуарде самые ненужные вроде бы детали, но теперь именно из-за них остановлюсь в этой гостинице». Еще в брассери он начал чувствовать себя миллионером, и как ни напоминал себе, что сделка еще не прошла, а Винник пока не расплатился с ним и Молинари за находку, – он не мог не прикидывать, сколько составит их гонорар. Если Винник решит исходить из цены покупки – а это вполне справедливо, – партнерам достанется два с половиной миллиона долларов, то есть миллион двести пятьдесят тысяч на брата. Более легких денег Иван не зарабатывал никогда в жизни.

«Вот именно поэтому перестань о них думать, – занудствовал внутренний голос бывшего аналитика. – Легких денег не бывает, бесплатный сыр – только в мышеловке, никакого миллиона ты еще не получил, а за яйцами охотится кто-то стремный». Иван слушал этот внутренний голос всю жизнь, но сейчас решил: надоело. Дорогой вид «Эдуарда VII» отлично соответствовал его бунтарскому настроению. Вселяясь, он даже не спросил, сколько стоит номер люкс, который ему предложили – все стандартные оказались забронированы.

Wi‑Fi в богатом номере с балкончиком, выходящим на авеню Опера, работал отлично. Иван дал свой адрес Виннику и рухнул одетый на огромную двуспальную кровать. Почему первые три яйца нашлись так легко? На самом деле – ничего удивительного. О яйцах Фаберже после распада Советского Союза стало известно много нового: открылись архивы. Эксперты, до тех пор вынужденные опираться на недостаточную, а часто недостоверную информацию, кинулись в этих архивах копаться. Сперва была радость открытий. Потом ученым ценителям искусства Фаберже, естественно, понадобилось обобщить все новые сведения в цельную картину мира. Применять их с узкой целью найти недостающие яйца никто из настоящих экспертов пока толком не начал. Никому не пришло в голову, как Виннику, заняться розысками геев – приятелей Мэлколма Форбса. Если кто-то и расспрашивал старую княгиню Наталью Васильевну в Калифорнии, она наверняка отвечала то же, что ответила Ивану: мол, нет у меня никаких яиц. А к Контрерасу Штарка привела вдохновенная догадка – да и та не принесла бы результата, если бы не клеймо внутри яичка. Клеймо, мысли о котором Иван пока отгонял: сейчас было не до экскурсов в семейную историю Штарков. По всему выходило, что Винник, Штарк и Молинари просто проявили инициативу в идеально подходящий момент – и были вознаграждены удивительным везением.

Только княгине не повезло.

Эта мысль заставила Ивана набрать, наконец, телефон партнера. Но Молинари не было в сети. Иван забеспокоился уже всерьез. Когда он улетал в Москву, ему показалось, что сыщика теперь больше интересуют убийцы княгини, чем яйца Фаберже. Молинари заверил его, что не полезет из кожи вон, разыскивая терлокскую парочку. Но итальянец плохо умел врать, и заверения прозвучали фальшиво. Теперь Иван жалел, что оставил друга в Сан – Франциско. Он еще раз проверил почту и «Скайп» – никаких следов Молинари. Позвонить его матери в Бостон? Нет, это был бы уже детский сад какой-то.

Штарк разделся и залез под мягчайшее одеяло. За последние дни он страшно устал от разъездов и особенно от непрерывного чтения. Первый же взгляд на любой экран отзывался резью в его близоруких глазах. Надо было выспаться. Вряд ли человек Винника заставит себя долго ждать.

Звонок с ресепшн разбудил его в восемь утра. Схватив с тумбочки часы, Иван понял, что проспал почти тринадцать часов и спал бы дальше, если бы не явился посланец Винника. Наскоро одевшись в те же джинсы и свитер, которые были на нем вчера, Штарк взялся за ручку двери – и замер. Что, если неведомый враг подселил в их с Винником компьютеры программы, отслеживающие нажатия клавиш, или взломал твиттер – аккаунты? Мало ли кто ждет его внизу! Иван понял, что забыл даже выяснить фамилию гостя, и теперь не может даже спросить у Винника, присылал ли он такого человека. Плюнув на правила конспирации – ну не учился он в разведшколе, и черт с ней, – Иван спустился в холл.

Там его дожидался англичанин. Даже если бы национальность гостя не угадывалась по зеленой вощеной куртке, надетой поверх костюма, по чуть коротковатым брюкам и галстуку, кончик которого свисал немного ниже пряжки ремня, его сразу выдал бы акцент, с которым он бодро приветствовал Штарка. Ни на одного из парней, которых описал ему Молинари по пути в аэропорт Сан – Франциско, англичанин похож не был.